Лейтесь, слёзы... - Страница 25

— Нет, этих ты не делала, — после краткого осмотра заявил Макнульти. — Если только твоя квалификация чертовски не повысилась.

— Некоторые из этих УДов у меня уже очень давно, — соврал Ясон.

— Ну-ну, — пробормотал Макнульти. Затем вернул Ясону бумажник и УДы. — Кто поставил ему микропередатчик? Ты? — Он обращался к Кати. — Или Эд?

— Эд, — ответила Кати.

— Итак, что мы имеем, — сказал Макнульти, так пристально изучая Ясона, словно примеряя его к гробу. — Мужчина лет сорока с хвостиком. Превосходно одет, в современном стиле. Дорогая обувь — из натуральной коровьей кожи. Не так ли, мистер Тавернер?

— Да, это коровья кожа, — ответил Ясон.

— По документам выходит, что вы музыкант, — продолжил Макнульти. — Играете на каком-нибудь инструменте.

— Пою.

— Так спойте нам что-нибудь, — предложил Макнульти.

— Подите к черту, — отозвался Ясон. Ему удалось сдержаться — фраза вышла именно такой, какой ему и хотелось. Ни мягче, ни резче.

Макнульти обратился к Кати:

— А он не слишком боится. Знает он, кто я такой?

— Да, — ответила Кати. — Я… я ему рассказала. Частично.

— Ты рассказала ему про Джека, — сказал Макнульти. Затем он обратился к Ясону: — Никакого Джека нет. Она думает, что он есть, но это психотический бред. Ее муж погиб три года назад при аварии шустреца; он никогда не был в исправительно-трудовом лагере.

— Джек все еще жив, — сказала Кати.

— Вот видите, — обратился к Ясону Макнульти. — Кати прекрасно приспособлена к окружающему миру, если не считать этой ее навязчивой идеи. Причем эта идея никуда не денется; она нужна ей, чтобы поддерживать жизненное равновесие. — Он развел руками. — прочем, эта идея безвредна, и она позволяет Кати продолжать работу. Поэтому мы не предпринимали попыток устранить ее средствами психиатрии.

Кати начала тихонько всхлипывать. Крупные капли стекали по ее щекам и падали ей на блузку. Тут и там на блузке появлялись темные пятна.

— В ближайшие пару дней я переговорю с Эдом Працимом, — сказал Макнульти. — Спрошу, зачем он поставил вам микропередатчик. У него развита интуиция; должно быть, он что-то такое предчувствовал. — Он задумался. — Имейте в виду, УДы в вашем бумажнике должны быть копиями подлинных документов из досье, хранящихся в различных центральных банках данных по всей Земле. Ваши копии удовлетворительны. Однако я вполне могу захотеть ознакомиться с оригиналами. Будем надеяться, эти оригиналы в таком же идеальном порядке, что и копии, которые вы с собой носите.

Кати слабым голосом заметила:

— Но ведь это редкая процедура. Обычно…

— В данном случае, — процедил Макнульти, — я считаю, ее следует провести.

— Почему? — спросила Кати.

— Потому что мы подозреваем, что ты не всех нам сдаешь. Полчаса тому назад этот самый Тавернер успешно прошел выборочную проверку на КПП. Мы следили за ним при помощи микропередатчика. А его документы на вид безупречные. Однако Эд утверждает…

— Эд пьяница, — заметила Кати.

— Зато мы можем на него положиться. — Макнульти улыбнулся — профессионально выпущенный солнечный лучик в убогой комнатенке. — А вот на тебя — не вполне.

Раскрыв перед собой свой военный билет, Ясон потер маленький профиль собственной четырехмерной фотографии. Профиль металлическим голоском пропищал:

— Ну что, конь в пальто?

— Как можно такое подделать? — спросил затем Ясон у Макнульти. — Это мой голос, причем в точности такой, каким он у меня был десять лет назад, в мою бытность принуднатом.

— Да, сомнительно, — согласился Макнульти. Затем он взглянул на свои наручные часы. — Мы вам еще что-нибудь должны, мисс Нельсон? Или за эту неделю мы квиты?

— Квиты, — с усилием выговорила Кати. И хриплым полушепотом добавила: — Когда Джек выйдет на волю, вы вообще не сможете на меня полагаться.

— Для тебя, Кати, — сердечно сказал Макнульти, — Джек никогда ниоткуда не выйдет. — Он подмигнул Ясону. Ясон подмигнул в ответ. Причем дважды. Он понял натуру Макнульти. Этот человек кормился чужими слабостями. Разновидность манипуляции людьми, которую применяла Кати, была, скорее всего, перенята от него. И от его радушных, чудаковатых собратьев.

Теперь Ясон понял, как Кати стала такой, какой стала. Предательство сделалось ежедневной рутиной; отказ предать, как в случае с ним, считался событием из ряда вон выходящим. Ясон мог только этому дивиться и смутно об этом размышлять.

У нас предательское государство, понял он. Когда я был знаменитостью, я был свободен. Теперь же я стал как все прочие и должен сталкиваться с тем, с чем все это время сталкивались они. С чем я сам сталкивался в далекие прежние времена — и о чем позднее заставил себя забыть. Потому что помнить об этом было неудобно и тяжело. При случае легче было просто забыть — вот я и забыл.

Положив свою мясистую, испещренную красными крапинками руку ему на плечо, Макнульти сказал:

— Пойдемте со мной.

— Куда? — спросил Ясон, отстраняясь от Макнульти точно так же, как прежде Кати отстранялась от него. Это она тоже переняла от многих макнульти этого подлого мира.

— Вам не в чем его обвинить! — хрипло проговорила Кати, сжимая кулачки.

— Мы не собираемся ни в чем его обвинять, — с легкостью отозвался Макнульти. — Мне просто нужны отпечатки его пальцев, ступни, образец голоса и ЭЭГ. Хорошо, мистер Таверни?

— Страшно не люблю поправлять офицера полиции… — начал было Ясон, но тут же осекся, заметив предостерегающий взгляд Кати, — который вдобавок находится при исполнении своих обязанностей, — закончил он. — Поэтому я без лишних разговоров иду. — Быть может, Кати уловила здесь некий смысл? Наверное, даже легкое искажение имени Ясона Тавернера для офицера полиции кое-что значило. Кто знает? Время покажет.